Сегодня мы хотим познакомить вас с Игорем и Натальей Дергоусовыми и существующим под их руководством Театром казачьей песни «Во светлице» при Ейском городском центре народной культуры (Краснодарский край). Каждый год коллектив отправляется в экспедиции на поиски ценного материала, пополняя свой репертуар старинными казачьими песнями, диалектом, традициями, обрядами, невыдуманными историями из жизни станичников… Затем всё это находит место в сценариях спектаклей театра.
Ольга:
Здравствуйте! Глядя на вашу деятельность, невольно задаёшься вопросом: что подвигает вас на неё? Расскажите, пожалуйста, что заставило вас полюбить свою народную культуру настолько, чтобы начать заниматься её собиранием и воспроизведением, как произошла ваша встреча с этой культурой?
Наталья:
Мы, Игорь и Наталья Дергаусовы, «муж и жена — одна сатана», живем вместе уже 22 года. Живем да поем, потому что песня — это смысл всей нашей жизни. Как говорится, живут люди и в горе, и в радости, а мы и в горе с песней, и в радости. Объединила нас песня навсегда.
Игорь:
Рос и воспитывался я в основном с бабушкой, потому что родители были постоянно на работе. И бабушка моя была песенница. Раньше по вечерам старики собирались на лавочках и пели старинные песни. И я впитал эту традиционную казачью культуру еще с мальства. Брал всегда первым. Жил я в станице Успенской и станицу эту разделяла речка. Мы жили недалеко от реки, а когда пели песни, то слышен был голос на той стороне. И на следующий день, допустим, бабушка идет в магазин, а с той стороны встречаются ей знакомые и говорят: «Жень, вчера вот песни играли у вас там на лавочке, кто первым брал?». Моя бабушка отвечает: «Да Игорь брал первым», а та бабушка говорит: «Ой, не разрешайте своему так громко петь! Он же глотку порвет всю» (смеется). Вот так. С детства вообще очень любил старинную песню. Поэтому у меня слоговый распев, он во мне живет.
Ейский театр казачьей песни «Во светлице» на Фестивале фольклора «Нет вольнее Дона Тихого!» 1 июля 2018 года в ст. Старочеркасской.
Ольга:
Скажите, а были ли в вашем роду кубанские казаки, передавшие вам традицию естественным путём в семье или вам пришлось входить в неё самим?
Наталья:
Предки мои казаки. Две бабушки-казачки у меня, но песен они не пели и на лавочках они собирались просто разговаривали. Но как мама говорит, прабабушка моя была певуньей и сейчас я очень похожа голосом на свою прабабушку. Но песен я не знала. Выросла, выучилась, работала в доме культуры режиссером и повстречала молодого, очень юркого, шустрого казака Игорька. Вот он то и втянул меня в эту культуру, в традицию.
Игорь:
Помню, идем на дискотеку, а там где-то на улице сидят бабушки поют. Я говорю: «Ой, Наташа, давай хоть немножко притормознем, хоть минут пять я с ними поиграю песни». И так бывало, что весь вечер просидим, поем с бабушками.
Ольга:
Скажите, почему вы назвали свой коллектив не фольклорным ансамблем, а театром казачьей песни? Воспроизводите ли вы на сцене помимо песен другие формы быта в виде сценок или даже спектаклей? Откуда берете сюжеты, расскажите об этом.
Игорь:
Первое образование у меня торговое, к культуре никого отношения я не имел. Мы поженились, Наталья руководила народным театром, чтобы не потерять звание ей во время декретного отпуска, меня оформили на пол ставочки в дом культуры. В это время Наталья написала пьесу о нашей станице Успенской, кто в нее заселился, и нужно было собрать певчих людей, чтобы они музыкально как-то обрамили спектакль. Я проехался по знакомым, собрал таких бабушек и привез их в дом культуры. Заиграли они песни, и я увидел, что это готовый фольклорный коллектив и расстаться с ними было невозможно. Христом Богом их просил, мы организовали фольклорный коллектив и назвали его «Во светлице». Но вообще-то зрителю очень сложно слушать такие старинные песни со множеством распевов. Наталья предложила сделать именно театр казачьей песни, чтобы зрителю было интересно воспринимать традиционную культуру через игру театра. Она пишет сценарии к пьесам, но это все взято не с Интернета и не выдумано.
Все это нас сподвигло выйти в экспедиции и записать у стариков старинные песни и истории из жизни. Мы вместе занимаемся сбором, а Наталья в основном все это уже обрамляет в театр.
Наталья:
Потому что диалект очень ценный, вот лично для меня, и потерять его нельзя никак! Поэтому мы собираем интересные выражения, как разговаривали раньше наши дедушки и бабушки, пословицы, поговорки. Всё это записывается, а потом в каждой песни, естественно, какая-то поговорка, какая-то история жизненная. То ли теща к зятю пришла, то ли свекровь на невестку зуб точит – это всё из жизни, всё жизненные ситуации, мы их обыгрываем и обрамляем тем самым песней.
Игорь:
Мы родились на Кубани в станице Успенской Белоглинского района. Эта станица была заселена крестьянами и с самого начала у нее не было статуса казачьей станицы. Но прошло некоторое время и когда они (казаки) стояли на рубежах и охраняли границы Кубани, то этой станице был присвоен статус казачьей. Но потом, когда прошло некоторое время, то стали в станицу заезжать (приезжие) с Курской губернии, и с Воронежской. Были стычки между собой: «Мы, мол, казаки, а вы кто такие?».
И вот даже старики рассказывали, что они писали грамоту царю Николаю с просьбой не пускать на их казацкие земли переселенцев. А царь Николай дал такой ответ: «Лес мой, зайцы мои, нехай куды хотят, туды и бегут».
Мы сохраняем именно диалект. Изучали вот станицу, которая была станицей линейных казаков, поэтому от кубанского (черноморского — прим. ред.) немного диалект отличается в ней.
Наталья:
В каждой станице свой диалект.
Ольга:
Но мы знаем, что вы не только поёте, а ещё и собираете фольклор, расскажите, пожалуйста, об этом. Как и где проходят ваши экспедиции, что новое вы узнаете, проводя их?
Случались ли во время экспедиций интересные истории, выходящие за рамки поставленных вами целей? Приходилось ли вам, попутно с записью фольклора, слышать от носителей традиции не менее интересные истории их судеб?
Наталья:
Да. Вот, например, бабушка Игоря до сих пор жива, ей 90 лет и она нам рассказывала очень интересные истории, которые ей рассказывала мама ее. Историю о заселении именно нашей станицы мы услышали от бабушки, когда ее предок, дед Иван, пришел сюда с России-матушки в эту станицу. Понравилась ему казачка, хотел жениться на ней, но поскольку он был из простых, мужиком был, крестьянином, казаки ему не позволили это сделать. И он ушел из станицы и женился на себе подобной простой девушке, а потом вернулся в станицу уже со своей семьей. И эту историю мы вынесли на суд зрителям, написали спектакль, и он имел большой успех.
Игорь:
А вот еще история: пришел муж с работы, а жена засиделась где-то со своими подругами и вовремя ему не приготовила (не поставила на стол) и тут он (дал) разгону жинке. Она кричит, бабы-соседи пришли, говорят на казака: «Петро, почто же ты свою жинку обижаешь?». А он отвечает: «Казак жинку бьет не тогда, когда она виновата, а тогда, когда время у него есть». Это всё из жизни.
Ольга:
Помните ли вы свое первое выступление, как оно прошло и чем запомнилось?
Наталья:
Мы создали свой фольклорный коллектив, который назывался театр песни «Во светлице». После спектакля женщины, которые пришли к нам записывать песни старинные, они у нас и остались. И мы выучили с ними вместе несколько песен. Нам пришлось выступить, когда еще ни костюмов у нас не было, ничего. Мы взяли у соседнего села костюмы для коллектива и выступали на концерте в районе. Мы всех поразили, с первого раза успех нам улыбнулся! То есть мы поняли, что люди соскучились по этому, люди хотят это слышать. Потому что сейчас, к сожалению, редко услышишь старинную казачью песню. Но когда это происходит, душа почему-то испытывает восторг и трепет! Казалось бы, такое далекое, но такое родное, до боли знакомое. Идет взаимопонимание выступающих и слушателей. У людей это в крови и они это вспоминают. Потому что впитали это с молоком матери и с удовольствием слушают (нас) и воспринимают.
Ольга:
Какие песни вызывают у ваших зрителей больший восторг и интерес: старинные казачьи или всем известные сценические шлягеры (например: «Не для меня», «Когда мы были на войне», «Любо, братцы, любо»)? Какие песни зрители подхватывают?
Наталья:
Люди воспринимают без особого удивления, если мы поем, например, «Когда мы были на войне» или «Не для меня». Потому что эти песни исполняется везде и всеми коллективами. Но когда мы поем именно старину, то даже просто мимо проходящий человек, когда мы выступаем в парках где-то, он хоть на несколько минут останавливается, его это задевает. И он прислушивается, потому что это что-то вроде бы и родное, но такого сейчас нигде не услышишь.
Игорь:
Мы записали песню в хуторе Толкинском, это рядом с нашей станицей (Успенской). Это всем известная песня «Ой, то ни вечер, то ни вечер». Мы ее записали в первоначальном варианте, как ее исполняли много лет тому назад без всяких аранжировок. Вот сейчас мы ее сыграем, куплетика три (исполняют).
Ейский театр казачьей песни «Во светлице» стал обладателем диплома лауреата первой степени на краевом фольклорном фестивале творческих коллективов «Соприкоснись душою с песней», прошедшем в ст. Дядьковской.
Ольга:
Посчастливилось ли вам записать песни, ещё никем до вас не записанные, включаете ли вы записанные песни в свой репертуар?
Игорь:
Посчастливилось, да! Песен мы записали очень много. Порядка трехсот песен в нашем архиве. Конечно, мы исполняем эти песни. Очень много таких старинных песен, которых поем только мы. Если же есть такие песни подобные, которые поют другие коллективы, но ведь и они поются по-другому.
У каждой станицы, у каждого селения есть свой распев. Даже вот приходилось нам в одной станице встретить два варианта одной и той же песни. На одной улице поют вот так, а на другой улице совсем по-другому поют.
Сейчас по одному куплетику исполним песню эту «Орел, мой орел» (исполняют).
Ольга:
Приходилось ли вам встречаться с носителями традиции, заставшими «как пели казаки», с какими чувствами они встречают вас, доверяя вам возрождение своей традиции? Верят ли они, что их традицию можно возродить не только на сцене, но и в жизни, а что думаете об этом вы?
Игорь:
Ходить в экспедицию не так-то и легко. Когда приезжают с других населенных пунктов экспедиционные группы какие-то, то не сразу запустят и не сразу они раскроются, эти бабушки. Поэтому, если приезжают там или с Москвы какая-то экспедиционная группа, или с Краснодара, они обязательно связываются со мной, и уже я вожу по этим по бабушкам. Потому что к старикам тоже нужен подход, и желательно, чтобы какой-то презентик им там, то ли платочек, хоть носовой платочек им подаришь. И когда бывает, что бабушка вот раскроется и она всю душу свою выложит. А бывает, что не вытянешь с нее и слова даже.
Наталья:
Была такая история, когда нам нужно было пригласить на День станицы одного уже очень пожилого дедушку. У них был в семье юбилей семейный. А он ни в какую, вот «зачем мне это надо?», «не пойду и всё». Мы приехали с Игорем к ним домой и первым делом, что мы сделали – мы запели. Мы спели ему одну, другую песни и тогда он вместе с нами спел. И уже был согласен на всё, потому что мы с ним нашли контакт.
Ольга:
Интересно ли ваше творчество юному поколению, принимают ли они участие в вашем коллективе? Как традиционная народная культура воспринимается ими, как добрая сказка об ушедшем прошлом или как образ, которому можно следовать в жизни, которую им предстоит прожить? Отличается ли их отношение к ней от вашего?
Игорь:
В данный момент мы работаем не только с театром казачьей песни «Во светлице», сейчас мы еще работаем в школе. У нас от дома детского творчества тоже есть фольклорные коллективы, театр фольклора и детки. Сейчас жизнь очень сложная. И даже многие родители своим детками говорят, (что это) «не модно, не престижно», все хотят, чтобы пели в микрофон под музыку.
Наталья:
У нас даже были такие истории, когда дети запели. Вот они уже двухголосие открылись и ходят поют, и мы над ними бьёмся, а родители говорят: «Нет, мой ребенок будет ходить в эстрадный кружок, ему это не нужно».
То есть, родители сами не дают детям заниматься именно своими традициями, и пока родители в своей голове как-то не переключатся, ведь корни – это же всё. А потом мы обвиняем нашу молодежь, что мы там не нравственные и духовно бедные. Да потому, что мы забыли корни свои. Мы живем чужими традициями, чужими откуда-то там нам навязанными обрядами, и непонятными праздниками. Когда у нас есть всё свое богатое, традиционное, но оно всё забыто.
Игорь:
Вы знаете, были такие случаи, когда в коллектив записывается 60 детей, и в конце концов остается в коллективе человек 10, и если остается – это хорошо. У нас же в станице Успенской были коллективы фольклорные, тоже театр казачьей песни детский. И у нас там было 12 человек, Те, которые детки уже пришли с 1-го класса до старшего. Тоже записалось много, но много деток и ушло. Остались преданные фольклору детки, те, которые посещали множества фестивалей и занимали престижные места.
У меня есть племянник Максим, он пришел к нам, когда ему было 5 лет. Пел с нами тоже с мальства, серьезные такие песни с межслоговым распевом много. И было такое, что его в школе начали дразнить: «Ааа! Ты поешь старинные песни! Кому это надо? Туда-сюда», но он быстро со своими (такими) «дружками» разбирался — «Оп!» (Игорь показывает кулак и смеется).
У него (пение) это тоже в крови/ по крови. Поступил он в колледж культуры, сейчас служит в армии, но после армии все равно собирается продолжить заниматься традиционной культурой.
Наталья:
Потому что каждый день мы говорим своим детям, что эстраду поют сейчас все, и этим не удивить никого. Но когда дети запевают такие старинные песни, все на них обращают внимание. Они отличаются в корне от всех этих уже «заезженных» эстрадных шлягеров. Максим это уже понял, и он понимает, что когда он поет, то на него все обращают внимание, и девушки в том числе. Тем более у него такой красивый, богатый голос и такая песня льется.
Игорь:
В школе мы еще занимаемся ткачеством. Тоже как-то пошли в экспедицию, и одна бабушка рассказала, что раньше до революции практически в каждом дворе были ткацкие станки. Но в 21-м году, когда уже установилась советская власть, чтобы повысить экономический уровень мануфактуры Советского Союза, заставили вынести все ткацкие станки с домов и спалить их. И многие жители прятали свои станки, кто на потолок, кто в погреб опускал, кто-то закапывал вообще, в полиэтилен их закручивал. И вот, таким образом, ремесло ткачества исчезло в некоторых населенных пунктах. И поэтому у нас тоже возникла идея возродить ремесло ткачества. Мы приобрели ткацкий станок. Именно по эскизу старинного ткацкого станка у нас сейчас огромный станок. И деткам мы в данный момент прививаем так же и ткачество. Детки идут, но опять многие приходят и уходят тоже, некоторые остаются. Потому что здесь кропотливый труд, моторика рук, нужно сидеть, немало усилий нужно, терпения, чтобы получился какой-то результат из этого.
Ольга:
В завершение беседы хочется спросить вас о творческих планах и целях, к которым вы стремитесь.
Игорь:
Нас пригласили работать в город Ейск и Господь так распорядился, что пришлось нам поменять место жительства. Приехав в Ейск, мы тоже создали театр казачьей песни и изначально мы его назвали «Наследие». Но когда мы приехали в станицу Успенскую, я узнал, что наш коллектив распался там и театр казачьей песни «Во светлице» больше не существует. Поэтому решили мы оставить название того театра казачьей песни «Во светлице». Там, конечно, у нас коллектив имел звание народный, здесь мы пока второй год как занимаемся с ейским театром казачьей песни.
Мы посещаем фестивали именно такого плана по фольклору. Вот недавно мы получили гран-при на международном конкурсе «Таланты Казачества России». Сейчас нас пригласили на фестиваль «Веселые шкварки» в Северский район (Краснодарского края). Тоже всероссийского уровня фестиваль. С каждым годом всё новые и новые планы, и нужно расти в творческом русле. Рост должен быть. Поэтому я скажу честно, я знаю, что я ничего не знаю. Мы каждый день чему-то учимся и вот возраст, именно кому за 50 – это наши учителя. Они мудрые очень люди.
На сцене с членами жюри Международного фестиваля фольклора «Таланты Казачества России» 17 июня 2018 года.
Наталья:
Может быть нам даст Господь выступить и в Кремлевском дворце, потому что очень хотелось бы спеть, или может быть в Санкт-Петербурге на сцене сыграем. Хотелось бы конечно попасть со своим коллективом туда.
Игорь:
И вот еще хотелось бы напоследок сыграть еще одну песню. Песню тоже записали мы от бабушек, называется песня «Хвантура», то есть это «фортуна». От казака отвернулась фортуна…
