В жизни каждого народа иногда случается так, что его невозмутимость принимают за слабость. И казаки, с их твёрдой моралью и умением держаться в стороне от пустых политических распрей, не раз попадали в подобное положение. После чего иногда приходилось доказывать на деле свою силу противнику.
А порой отстаивание чести народа велось на более тонком уровне жизни – поэзии. И стихотворение «Ответ Дона» – хороший пример такого явления. Его написал в середине 19 века Василий Дмитриевич Сухоруков – российский историк и казачий офицер.
Предлагаем к Вашему просмотру наше видео на чтение описываемых в статье стихотворений:
Почему стихотворение носит характер ответа? Кому адресован этот ответ? Для того, чтобы лучше понимать послание и идею произведения, сперва нужно познакомиться со стихотворением графини Е.П. Ростопчиной «К Дону». Ведь именно на него отвечает Дон, как лирический герой, в стихотворении В.Д. Сухорукова.
К Дону
Ты-ль это Дон? Какой ничтожный,
Как мелок, как спокоен ты!
О, сколь ошибочны и ложны
Рассказы шумные молвы!
Тебя-ли, Дон, не величали
Преданья, песни прежних дней,
Тебе-ль отцы не повторяли
Приветы дедовских речей?
И что-ж теперь?.. Ты в ложе узком
Безжизненным болотом спишь;
Ты не бешуешь, не кипишь,
Ты дряхл, ты хил… ты, в царстве русском,
Цветущем жизнью молодой,
Противусмыслен, Дон седой!
Увы, не тоже ли бывает
Меж человеческих сынов?
Не так-ли слава с облаков
На недостойных ниспадает?
Толкует свет, толпа кричит,
Гремит хвалой в ушах любимца,
А на поэта-нелюбимца
Главой кивает и хулит.
А ты, непризнанный, забытый,
Недосказавшийся певец, —
Твой лавр созреет знаменитый:
Потомство правдою своей
Воздаст тебе обильно!
Подумай: славен Дон безсильный, —
А не воспеты меж степей
Текут Урал и Енисей.
Именно потребность опровергнуть несправедливые слова графини и отстоять силу того, что стоит в произведениях за «Доном» создаёт это сочинение. Это стремление наполняет всё стихотворение энергией и динамикой. Несколько раз меняется темп речи Дона и посыл его слов, это становится определяющим элементом в разделении произведения на композиционные части.
Ответ Дона
За что, скажите, нет привета
Мне от прекрасного поэта?
Чем заслужил я злой укор?
За что, негодованья полный,
Он на мои седые волны
Нанес неправедный позор?
Тогда как я меж берегами
Зеркальный ток кристальных вод
Без шуму, бурь и непогод
Ковром развертывал пред вами,
И так послушен, кроток, тих
Ваш утлый челн катил на них —
Меня вы славить не хотите!
Я дряхл и хил, вы говорите:
Не хил, не дряхл, а древен я,
Во времени, мне нет преданья
И вечность — летопись моя:
Я современник мирозданья!
И недвижим я с этих пор
Как говорит мне ваш укор!
О, как я вольно разливался
И часто грозно я шумел
Бессмертной славой русских дел
И, как они, не истощался!
Не я-ль ярмо татарских сил
В своих волнах похоронил
И Русь святую возвеличил?
И безнадежно ограничил
Черкесской вольности разгул?
И вашу родину, и вас
Спасал не я-ли столько раз?
Я вам не нравлюсь. Не за то-ли,
Что не даю моих я вод
На произвол мятежной воли,
Ветров и буйных, непогод,
Что глубину мою, стремнины
Я позволяю преплывать
И вольные мои равнины
Ладьям ничтожным измерять?
Пускай…Быть может для народа
Ношу я блага на волнах, —
За что же мне моей свободой
Лишать нужду надежд и благ?
Величьем, милостью гордиться
Я не хочу промеж степей,
Как ваш Урал и Енисей
Волной ничтожною струиться…
Вы говорите: грязен я, —
Но вы видали-ль как объята
Бывает искрами заката
Моя алмазная струя?
Не грязен я, а кроток, тих:
Лишиться жаль лучей златых.
Но вы, графиня… О, теперь
Для вас я буду лютый зверь.
Я вам отмщу за поруганье,
Когда презрев грозу, мятеж,
Для вас я тишину нарушу.
Хребет мой грозно вознесу
И поэтическую душу
Я мыслью робкой потрясу.
О, как свирепо я завою
Прохладною моей волною.
Шипящей, острой, как змея,
Вас обовью злодейски я
И… нет, не бойтеся, графиня,
Я мщенья не питаю к вам
И вновь кристальною равниной
Велю упасть моим волнам…
Я понесу без бурь, смятений,
К родной стране ваш милый гений,
А с ним мечты Кавказских гор
И ваше нежное созданье.
Я упою ваш слух и взор
Отрадою воспоминанья,
И в тишине прекрасных дум
Наверное, ваш светлый ум
Мое величие сознает —
И ваша дивная рука
Тогда роскошно увенчает
Седые волны старика!
Сперва лирический герой Дон обращается к третьему лицу, к читателю, привлекая его внимание к возникшей проблеме:
За что, скажите, нет привета
Мне от прекрасного поэта?
Чем заслужил я злой укор?
За что, негодованья полный,
Он на мои седые волны
Нанес неправедный позор?
Эта часть наполнена риторическими вопросами. Такое активное начало действительно воздействует на читателя и подготавливает его к разворачивающемуся затем «ответу». Противопоставление «прекрасного поэта» (нашей графини) и «злого укора» тонко говорит о том, что Сухоруков никак не хочет оскорбить поэтессу, но осуждает её слова.
Далее, лирический герой обращается уже к своим обидчикам. Он делает укор тем, кому он услужил своим присутствием, течением, спокойствием. И разве называют хозяев слабыми оттого, что они с радостью готовы сделать приятное гостям? Точно так же и Дон, природная стихия, радушно приняв в своё течение человека, вдруг оказывается слишком смирным.
Тогда как я меж берегами
Зеркальный ток кристальных вод
Без шуму, бурь и непогод
Ковром развертывал пред вами,
И так послушен, кроток, тих
Ваш утлый челн катил на них —
Меня вы славить не хотите!
И, конечно, включаясь в стихотворение, читатель начинает понимать, что за образом реки скрывается народ, который был неразрывно с ней связан. Дон произносит такую сильную фразу, уже разрешающую все оскорбления, ему нанесённые:
Я дряхл и хил, вы говорите:
Не хил, не дряхл, а древен я,
Темп стихотворения нарастает, будто река начинает бурлить изнутри. Целая история, стоявшая за донскими казаками – детьми Дона – всплывает на поверхность. Разве читатель забыл? Разве другие забыли?
Не я-ль ярмо татарских сил
В своих волнах похоронил
И Русь святую возвеличил?
И безнадежно ограничил
Черкесской вольности разгул?
И вашу родину, и вас
Спасал не я-ли столько раз?
Снова автор не ведёт монолог, а забрасывает нас вопросами и в них даёт свой ответ. В секунды рассыпается бессилие стихии. Но лирический герой сам начинает искать причины того, почему в его силе усомнились. В следующей части автор успокаивает течение своих строк, но не оставляет вопросов:
За что же мне моей свободой
Лишать нужду надежд и благ?
Его тесная связь с людьми прорывается в этих стихах. Дон, дающий поддержку, питание, являющийся основой жизни целого народа. И Дон – как само казачество, как его целенаправленная сила, его настойчивость и многовековая история. Разве не эта река течёт в крови каждого донского казака?
Ответ Дона на само письмо заканчивается следующими строками:
Вы говорите: грязен я, —
Но вы видали-ль как объята
Бывает искрами заката
Моя алмазная струя?
Не грязен я, а кроток, тих:
Лишиться жаль лучей златых.
В них автор вводит ещё одну стихию, определяющую наличие жизни на нашей земле – солнце. Лирический герой признаёт свою кротость и смирение перед тем, что ещё более масштабное, ещё более великое. Жизнь казачества наполнена свободолюбием и нежеланием подчиняться кому-либо. Но при этом, эти люди преклоняются перед силой, заставляющей само сердце неустанно трудится. Вера, патриотизм, любовь, всё то, что наделяет смыслом и вынуждает «нестись что есть мочи» на врага – это и есть Солнце жизни казака. И перед этим непокорное казачество склоняет своё колено. (в этом абзаце нет намёков на членов казачьих обществ, исповедующих неоязычество — прим. ред.)
Но само стихотворение ещё не подошло к концу. Неожиданным поворотом рассуждений лирического героя становятся явные угрозы в сторону графини. Эта часть произведения разжигает пламя ритма. Мощная стихия уже не сдерживает себя, стремясь положить конец всем обвинениям. Лирический герой больше не спрашивает и не доказывает. Слова, наполненные силой и агрессией, звучат в этой части стихотворения: «лютый зверь», «хребет», «грозно», «потрясу», «свирепо завою»… Речь наполняется рычащими и грохочущими звуками. Стихотворение достигает своей кульминации, и угроза обрывается.
Для вас я буду лютый зверь.
Я вам отмщу за поруганье,
Когда презрев грозу, мятеж,
Для вас я тишину нарушу.
Хребет мой грозно вознесу
И поэтическую душу
Я мыслью робкой потрясу.
О, как свирепо я завою
Прохладною моей волною.
Шипящей, острой, как змея,
Вас обовью злодейски я
Последняя часть встречает и читателя, и графиню, как одну из героинь произведения, с заботой:
И… нет, не бойтеся, графиня,
Я мщенья не питаю к вам
И вновь кристальною равниной
Велю упасть моим волнам…
Намекнув на то, что сила ещё существует в волнах, выступающих как сама энергия казачества, лирический герой успокаивается. Темп речи становится таким, каким мы его не слышали даже в первой части произведения. Как ласково теперь несёт автор читателя на волнах стихотворения. Зачем применять силу, когда нужно только напомнить?
Я упою ваш слух и взор
Отрадою воспоминанья,
И в тишине прекрасных дум
Наверное, ваш светлый ум
Мое величие сознает —
И ваша дивная рука
Тогда роскошно увенчает
Седые волны старика!
Мягкие звуки глухих согласных теперь пронизывают строки, замедляя ум читателя. Вот и развязка кульминации, венец речи лирического героя стихотворения – Дона. Стоило автору коснуться нашей памяти в этом произведении, как величие, древность и сила донского казачества восстала перед нами. А быстрая смена интонации и темпа обострили наше восприятие идей автора.
В.Д. Сухоруков, будучи офицером и историком, смог точно передать эту скрытую силу народа, то, что им движет и то, на что он способен. Прочитанное вместе с Вами стихотворение – лишь часть значительной деятельности этого человека, положившего начало как казачьей литературе, так и истории. И именно такие люди, с их знанием и любовью, являются поддержкой всей культуры, и теми, кто возрождают её силы в моменты забытья и сомнений.
- Ленивов, А.К. Галерея казачьих писателей. Историческое исследование / Т. 1. — Нью-Йорк: Казачье-Американский Народный Союз, I960.
- Редин, Р. Пушкин, донской историк В. Сухоруков и декабристы // Дон. – 1987. – № 1. — С. 162-167.